![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В городе Ri. были сплошные помехи. Чтобы прорваться сквозь них, я, потея и багровея, не здороваясь, не представляясь, похвалила тапки одного из докладчиков.
В городе Ri., ловя шарящую по моему бедру и по моей сумке руку, я забыла все языки. Сумела сказать лишь "что вы делаете?" и поняла, что, рожая, радистка Кэт, действительно, не могла не кричать по-русски. И такая тоска по ефремовскому миру, где каждый, кого встречаешь, друг и ни на кого не нужно смотреть строго и с подозрением.
В городе Ri. я жила в номере с кроватью и простынями таких размеров, которые просто молили об эротической фотосессии, и несколько раз между морем (есть ли существо нежнее?) и ужином я, валяясь в этом белом и плотном, нажимала на кнопку. В номере был телевизор с тысячей каналов, среди которых я удивительно быстро нашла Культуру и Fashion, и зависла между Таривердиевым и коллекциями лета 2010.
В городе Ri. я во второй раз в жизни надела свое маленькое коричневое платье, чтобы через десять минут обляпать его тем, что в головах у креветок.
В городе Ri. был город. Я добиралась до него по темноте, ставила фотоаппарат на ночной режим и не могла остановиться. Меня перло от того, какими линялыми получались снимки, а слишком четкие я сразу удаляла.
На одной из площадей, согрев пищевод и сердце граппой, я засомневалась в том, что звуки этой площади: мужской смех и детский крик, Битлз и Пинк Флойд, кофе-машина и чашки - существуют не только у меня в голове. Не часто и не быстро проезжали велосипедисты, а внутри перекатывалось "амаркорд амаркорд".
Потом я шла по совсем сонной улице - и вдруг слева, в одном из ее ответвлений, послышалось такое гудение, что невозможно было туда не свернуть. Я свернула и вышла на еще одну, совсем крохотную площадь, на которой ужинал, казалось, весь город Ri. Я не знаю слов, чтобы описать висевший над ней звук, плескавшееся там густое и теплое электричество и ту горечь, которая поднялась к моему рту и растянула его в улыбку. Я тогда не превратилась в паузу между двумя ударами сердца этого города и не исчезла навсегда только потому, что на ступеньках сидел, положив руки на колени, голову - на руки, азиатский юноша, посмотрев на которого я подумала: "Я, по крайней мере, в одной части света с теми, кто сейчас не со мной".
( Картинки )
В городе Ri., ловя шарящую по моему бедру и по моей сумке руку, я забыла все языки. Сумела сказать лишь "что вы делаете?" и поняла, что, рожая, радистка Кэт, действительно, не могла не кричать по-русски. И такая тоска по ефремовскому миру, где каждый, кого встречаешь, друг и ни на кого не нужно смотреть строго и с подозрением.
В городе Ri. я жила в номере с кроватью и простынями таких размеров, которые просто молили об эротической фотосессии, и несколько раз между морем (есть ли существо нежнее?) и ужином я, валяясь в этом белом и плотном, нажимала на кнопку. В номере был телевизор с тысячей каналов, среди которых я удивительно быстро нашла Культуру и Fashion, и зависла между Таривердиевым и коллекциями лета 2010.
В городе Ri. я во второй раз в жизни надела свое маленькое коричневое платье, чтобы через десять минут обляпать его тем, что в головах у креветок.
В городе Ri. был город. Я добиралась до него по темноте, ставила фотоаппарат на ночной режим и не могла остановиться. Меня перло от того, какими линялыми получались снимки, а слишком четкие я сразу удаляла.
На одной из площадей, согрев пищевод и сердце граппой, я засомневалась в том, что звуки этой площади: мужской смех и детский крик, Битлз и Пинк Флойд, кофе-машина и чашки - существуют не только у меня в голове. Не часто и не быстро проезжали велосипедисты, а внутри перекатывалось "амаркорд амаркорд".
Потом я шла по совсем сонной улице - и вдруг слева, в одном из ее ответвлений, послышалось такое гудение, что невозможно было туда не свернуть. Я свернула и вышла на еще одну, совсем крохотную площадь, на которой ужинал, казалось, весь город Ri. Я не знаю слов, чтобы описать висевший над ней звук, плескавшееся там густое и теплое электричество и ту горечь, которая поднялась к моему рту и растянула его в улыбку. Я тогда не превратилась в паузу между двумя ударами сердца этого города и не исчезла навсегда только потому, что на ступеньках сидел, положив руки на колени, голову - на руки, азиатский юноша, посмотрев на которого я подумала: "Я, по крайней мере, в одной части света с теми, кто сейчас не со мной".
( Картинки )
